А ей хотелось чего-то странного, чего-то другого. Хотелось Парижа, крыш, залитых солнцем, узеньких улочек с клумбами и запахом раннего ужина. Хотелось ветра в лицо, мягкого, теплого и сухого, пахнущего еще не летом, но уже не весной, а может, и вовсе - осенью. Хотелось ощущать джинсовую полугрубую ткань штанов и легкую, невесомую - рубашки. Обязательно белой. И обязательно свободной. Чтобы можно было повернуться лицом к ветру, расставить руки, запрокинуть голову, закрыть глаза и ощутить, как всю ее окутывает восхитительное ощущение полуполета, полумечты, когда ветер треплет волосы, швыряет в лицо, а потом резко откидывает назад, когда рубашка так мягко и прохладно окутывает тело и щекотно трепещет...
И хотелось ночного города, родного, пустого, едва остывшего от дня. Горячего асфальта. Одиноких поливально-моющих машин, которые смешно шуршат щетками по дороге и оставляют за собой мокрый, вкусно пахнущий свежестью след. Хотелось тишины. Особой, городской тишины, в которой ты вроде один, но то там, то сям раздается тявк собаки, вой сигнализации, звон посуды из еще не уснувшего окна, обрывки голосов. Хотелось медленно, оглядываясь по сторонам снять сандалии и осторожно, будто делая что-то запрещенное, наступить на прохладную траву газона. Пошевелить пальцами ног. Хихикнуть. Еще раз оглядеться по сторонам и легко, чуть вприпрыжку, побежать куда-то. Куда-то в ночь. По мягко-свежему газону, по теплому пыльному асфальту, по ребристым люкам, по узким бордюрам.
Ей хотелось запрыгнуть в пустой трамвай, который бы внезапно появился на улице в такой поздний час. Пройтись по пустому салону, приникнуть к окну, вглядываясь в ночной город, потом разглядеть усталого и слегка печального водителя в зеркало, а потом выпорхнуть на какую-то остановку мимо него, подарив неожиданную улыбку и оставив бедного старичка в замешательстве.
Хотелось забраться в фонтан на набережной, подставить руки и щеки под упругие струи и смешно замотать головой, как щенок, которому на уши попадает вода. Брызгаться. Улыбаться. И знать, что в этот поздний час ее никто не увидит.
Ей так хотелось чего-то странного. Часы показывали 23.17. Она медленно подошла к окну и оперлась руками на подоконник. Вид вечернего города бередил душу. Она подошла к зеркалу и, обхватив себя руками, внимательно и вдумчиво посмотрела самой себе в глаза... Заговорщически подмигнула своему отражению, усмехнулась и, резко развернувшись, убежала в коридор, схватила сандалии и выскочила за дверь, не давая себе опомниться и передумать.
Почти засыпающий город ждал. Она смело смотрела в его прямоугольно-рваные очертания. Сегодня ей так хотелось чего-то странного.