Дело о нападении маленького скотч-терьера на весьма упитанного (и в таком же размере некультурного) господина N, по тщательном изучении, оказалось, к великому разочарованию господина Чапатуридзе, не стоящим никакого внимания. Даже неопытному мальчишке, случись тому забежать в контору и зарыться из любопытства в бумаги, стало бы ясно, что господин N в большей степени имеет пострадавшее воображение, нежели укушенную щиколотку.
Приличия ради, чтобы окончательно убедиться в правдивости своих предположений, господин Чапатуридзе немного посмотрел в окно, побарабанил пальцами по бумаге, лежащей перед ним, внимательно разглядел кривоватый хвостик цифры 3 в середине телефонного номера, написанного на этой бумаге, и наконец взял в руки телефонный справочник.
Пошуршав желтеющими шероховатыми страницами, он нашел дом на Третьей Угловой улице, что соседствовал с местом жительства песика, и номер телефона, принадлежавший некой мадам Вигилатто. Совершив короткий деловой звонок по указанному телефону, наш страховщик, сделавшись на несколько мгновений великим детективом, установил, что господину N не получить от страховой компании даже крохотного пенни. Да и вообще пострадавшей стороной в этой ситуации следовало назвать бедного Черлика, на чей беспечный хвост едва не наехал господин N. Оскорбленный донельзя скотч-терьер ринулся с лаем на колесо автомобиля, и по несчастью повстречался с ботинком весьма упитанного джентльмена, покидавшего пределы своей железной коробки. К едва не пострадавшему хвосту добавился изрядно пострадавший черный носик, и Черлику пришлось спасаться бегством в дворик к обожаемой хозяйке, жаловаться на тяготы судьбы и заедать горечь неприятностей сахарной косточкой. Водитель же после сего происшествия, по свидетельству мадам Вигилатто, совершенно спокойно пересек улицу и отправился по своим делам к нотариусу Мэрмоку. Ни щиколотке господина N, ни тем паче его автомобилю никакого мало-мальского урона не было нанесено даже приблизительно.
Любезно распрощавшись с разговорчивой дамой, господин Чапатуридзе отложил дело "О нападении почтенной собаки на негодного гражданина" в стопку папок с синими ярлычками "отказано" и углубился в прочие бюрократические тонкости.
"Вот ведь странность, - думалось ему, пока пальцы перебирали листы тонкой гербовой бумаги, - и почему самые почтенные с виду люди так любят делать виноватыми самых маленьких? Милейший Черлик, кудрявое добродушное существо, не далее, как неделю назад вилял мне хвостом и улыбался розовой пастью, и даже позволил потрепать себя по ушам. Хотя, возможно, причиной тому была надежда на кусок бублика из булошной, лежавшего у меня в пакете... И тем не менее, ведь не поленился же господин N составить такую пространную и витиеватую жалобу на такого маленького песика, да еще и затребовать 18 крон морального ущерба, а также полировку царапины на бампере за счет хозяина "сей неугодной четвероногой скотины". Зато почему-то не спешит затевать тяжбу с соседом, что занял у него половину лужайки, разместив там свои горшки с цветущим горошком. А ведь сосед - брат директора завода...Ох, кажется, этот экземпляр заявления придется переписать, почерк у жалобщика, как у заправского шифровальщика..."
В таких пространных и не очень мыслях, наш славный господин провел свой трудовой день.
Когда часы на конторке у входа опустили толстую с завитушками стрелку на цифру 6 и шипяще звякнули, он отложил все бумаги, снял с вешалки шляпу и зонт, перекинул на руку пиджак и покинул стены своего рабочего заведения, раскланявшись с коллегами. Насвистывая, он не спеша шагал к своему дому, размышляя, чем бы ему полакомиться на ужин. И думалось ему о желтом-желтом цветке яичницы, аппетитно шкворчащем на раскаленной сковородке. Он уже мысленно ощущал запах жареных яиц и горбушки свежего хлеба. Ему так и виделось, как он, через каких-то уже четырнадцать минут, будет стоять на своей кухоньке, где ветер скромно раздувает клетчатую занавеску на окне, и будет следить, с деревянной лопаточкой в руках, за тем, чтобы желтый глаз будущего ужина не запекся как следует и остался немножечко жидким, чтобы в него можно было обмакнуть горбушечку...
Однако мечтам добропорядочного нашего господина в этот вечер было не суждено исполниться.