Глубокий вдох и выдох решает многие проблемы
История начинается.Как и многие жизненные начинания, эта история была из тех, что обладают интригующим началом, но к середине скатываются в вязкий сюжет, а к развязке и вовсе добираются ползком. Если, конечно, добираются, а не остаются догнивать в развалинах недописанного сюжета. Впрочем, не стоит сразу оставлять надежду - некоторые истории со временем вырастают во вполне приличные томики.
Тихо щелкнула ручка оконной рамы, и в комнату ворвался шум суетливого города. Мартовское солнце поджаривало металлические рамы, в комнате пахло пылью и нагревшимся железом. Вместе с долгожданным дуновением свежести в комнату влетела История. Призрачная, легкая, она порхала вокруг единственного человека в этой комнате, а тот лишь тихо наблюдал за новоприбывшим гостем. Безусловно, человек был Писателем.
Как и положено порядочному талантливому человеку, Писатель абсолютно не считал себя обладающим талантом. Да что там, он и творил-то последний раз чуть ли не десять далеких лет назад. Так, жалкие опусы, которые остались надежно скрытыми в старых блокнотах или давно заброшенных блогах. Даже вспоминать не стоило. И тем не менее здесь, в этой тихой жаркой комнате, затопленной солнечным светом, сейчас происходило что-то необыкновенное.
Писатель замер. На протяжении стольких лет он прятался от себя, закрывался непосильной работой по 10-12 часов в сутки, усердно бежал и бежал навстречу неумолимому Времени, чтобы... Чтобы однажды упасть, обессиленным и опустошенным. Он всегда отрицал любые проявления творчества, считал его губительным и опасным. Только труд, только усердный труд и саморазвитие могут дать человеку счастье - таково было его твердое и неизменное мнение.
Но однажды это убеждение его предало. Дело, которому он посвятил много лет своей жизни, его любовь и страсть, которой он отдавался с жаром и ненавистью одновременно, вдруг испустило дух и прекратило существовать. Безжалостные демоны экономического кризиса, который случается даже в волшебных странах, перегрызли горло его только выросшему детищу.
И вот он здесь, добровольно запертый в четырех стенах. Тихий вдох, тихий выдох, чтобы не спугнуть изящную гостью. Ни удивления, ни испуга, лишь легкое благоговение перед этим поистине непривычным созданием. А оно все кружило и кружило под потолком, взмахивая призрачными крыльями...
Писатель осторожно встал и подошел к печатной машинке, стоявшей на столе. История издала тихий свист, похожий на флейту. Писатель аккуратно отодвинул стул и сел за стол. Провел пальцами по клавишам, бумаге, столу и тихо вздохнул. История спикировала из-под потолка и присела на краешек стола. Взглянула на него внимательными птичьими глазами и резко вспорхнула к нему на предплечье. Писатель почувствовал едва заметное прикосновение цепких птичьих лапок к рубашке.
Капитан Флетчер, сердце, мозг и твердая рука рулевого колеса "Могучей Бригантины", что стояла на причале Сан-Реморио, зорко следил за тем, как грузят бочки и ящики с провизией.
На плечах крепких загорелых матросов на борт проплывали корзины с апельсинами, лимонами, виноградом и прочими прелестями южной природы. Все это вкуснейшее богатство предназначалось на продажу другим торговым судам, которые не могли зайти в мелкую бухточку Сан-Реморио и останавливались в более крупном порту Аворено, где цены на закупку были значительно выше, а с разнообразием и качеством продуктов было откровенно плохо. В основном, благодаря огромной вместимости порта и в связи с этим огромными ежедневными закупками провианта. На суда тащили все: солонину, хлеб, муку, сыры, фрукты, овощи, орехи, бочонки с питьевой водой, вином и ромом...
В летние месяцы спрос здесь значительно превышал предложение, поэтому местные торговцы и фермеры не гнушались заломить цену повыше. Дальше все зависело от платежеспособности "постояльцев" порта. Богатые торговцы разбирали все, зная, что это последняя возможная остановка на Большом Морском Пути к материкам Аркадии, и тогда тем, кто пришел следом, доставались либо пустые прилавки, либо подгнившие остатки да лежалая мука. Если же порт заполняли купцы средней руки и торговцы низшего сословия, прилавки с приличной провизией оставались практически нетронутыми, но опытные фермеры всегда имели кой-какие запасы не лучшего сорта и под прилавком.
Зная обо всем этом и памятуя, какие драки происходили на рынке за свежий провиант, Капитан Флетчер планировал подойти к гавани Аворено, лечь в дрейф и заслать на несколько судов своих матросов. За несколько дней штиля он успеет получить неплохую прибыль.
Мысленные подсчеты звонких монет капитана бесцеремонным образом прервал какой-то мальчишка. Подбежав к шеренге бочек с вином, на причале, он ухватил крайнюю и изо всех сил потянул к себе. Такое наглое действие не могло ускользнуть от внимательного взора Флетчера, и тотчас в воздухе раздался громогласный бас:
- Эй, ты! А ну поставь бочку на место или я подвешу тебя на рее, как украшение к Рождеству! БЫСТР-Р-Р-Р-А я сказал, не будь я капитан Флетчер!..
Мальчишка тотчас бросился наутек, не оглядываясь. Флетчер задумчиво посмотрел ему вслед: с каких пор в Сан-Реморио, островке благоденствия и спокойствия, завелись такие глупые воришки? Средь бела дня попытаться стащить огромную бочку, да еще с вином, зачем оно вообще мальчишке? Впрочем, размышлять было уже некогда. На причале появился Айнер Купникус, фермер, с которым у Флетчера было оговорено сотрудничество. Завидев капитана на мостике, фермер дружески помахал ему рукой и ускорил шаг.
- Роджер, дружище! Ну и видок у тебя, стоишь тут, как купец первой гильдии, - с добродушной улыбкой сказал Айнер и обнял старого друга. - И ведь даже не подумаешь, что ты когда-то был разбойником.
- Да и по тебе, Соломенная Шляпа, не скажешь, что ты перерезал глотки одним взмахом, - парировал Флетчер. - Здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть. Ну, пойдем в каюту, обговорим наше дельце, заодно отдохнем...
Солнце уже тронуло своим боком линию горизонта, когда Айнер с капитаном наконец вышли из каюты. По их лицам невозможно было догадаться, о чем последние несколько часов шла речь. Приятели коротко распрощались и каждый отправился в своем направлении. Купникус торопливо сбежал на берег, а Флетчер отправился проверять и пересчитывать количество погруженного. Провианта, как на переход, так и на продажу, было достаточно, и капитан решил отправляться в путь следующим же утром, с рассветом.
Когда на востоке только забрезжил первый робкий луч, на палубе уже стоял капитан. Флетчер всматривался в морскую даль, в редкие перистые облака, принюхивался к ветру, что нёс легкую морскую пыль от разбивающихся волн. Он искал признаки непогоды. К счастью, по всем признакам погода обещала быть отличной, и Флетчер изо всех сил дернул за потрепанную веревку колокола. В воздухе разнесся гулкий звон.
Через несколько минут из кают начали выползать сонные моряки, а еще через некоторое время корабль уже отходил от гостеприимных берегов Сан-Реморио, и на его борту кипела жизнь. Солнце пускало солнечных зайчиков на волнах, ветер туго надувал крепкие паруса, и вскоре "Бригантина" из красавицы шхуны превратилась в маленькую точку на горизонте.
Незваный гость.
Капитан отпустил корабельного кока обратно на камбуз. В этой суете с новым товаром никто не предупредил одноногого Джона, что провиант не весь предназначен для команды, и тот выдал на завтрак целую корзину отличнейших медовых дынь. Флетчер планировал продать эти дыни втридорога, и такое неразумное употребление нужно было пресечь на корню. Припасы для команды было велено перетащить в трюм ближе к камбузу, и на каждую коробку он лично нанес угольным карандашом метку. После этого он распорядился перетащить туда же по одной корзине винограда, апельсинов и сладких плодов коломбо, чтобы команда не таскала их из припасов на продажу.
В остальном все работало как часы, он не зря тратил время и силы, собирая себе людей из всех портов материка. Флетчер уже собрался направиться к себе в каюту и свериться с картами, как вдруг он заметил маленький обрывок ткани, зажатый в щели люка, ведущего к продуктам. Капитан подошел поближе и выдернул лоскут. Довольно плотная коричневая ткань, похожая на брючную... Но откуда? Это могли бы оставить брюки от костюма джентльмена или чиновника, но явно не одежда моряка или фермера, а других посетителей за время стоянки на "Бригантине" не было...
Флетчер слегка нахмурился и осторожно открыл дверцу. На первый взгляд, в трюме было пусто. Он медленно спустился по деревянной лесенке, стараясь не шуметь и аккуратно прикрыл за собой люк. В солнечных лучах, падавших сквозь решетки в палубе, плясали пылинки. Поскрипывало дерево, наверху перекрикивались члены команды, в теплом воздухе разливался одуряющий аромат сладкого винограда. Капитан замер, вслушиваясь в каждый скрип. Что-то здесь было не так, но что? Чуйка старого разбойника давала о себе знать по сей день. Флетчер медленно, крадучись, пошел по трюму.
В углу громоздились ящики апельсинов, поставленные друг на дружку почти до самого верха. В луче солнца возле них пыль плясала как-то особенно быстро. Флетчер заметил небольшую щель между крайним ящиком и стеной, подобрался ближе и заглянул внутрь. Ящики были хитро составлены на углы, будто опирались на другие коробки полностью, но на самом деле там образовалась крохотная ниша. И в этой нише, свернувшись в клубочек, самозабвенно сопел мальчишка. На коленке его коричневых штанов красовалась дырка, а рядом валялись несколько корок от апельсина.
Тихо щелкнула ручка оконной рамы, и в комнату ворвался шум суетливого города. Мартовское солнце поджаривало металлические рамы, в комнате пахло пылью и нагревшимся железом. Вместе с долгожданным дуновением свежести в комнату влетела История. Призрачная, легкая, она порхала вокруг единственного человека в этой комнате, а тот лишь тихо наблюдал за новоприбывшим гостем. Безусловно, человек был Писателем.
Как и положено порядочному талантливому человеку, Писатель абсолютно не считал себя обладающим талантом. Да что там, он и творил-то последний раз чуть ли не десять далеких лет назад. Так, жалкие опусы, которые остались надежно скрытыми в старых блокнотах или давно заброшенных блогах. Даже вспоминать не стоило. И тем не менее здесь, в этой тихой жаркой комнате, затопленной солнечным светом, сейчас происходило что-то необыкновенное.
Писатель замер. На протяжении стольких лет он прятался от себя, закрывался непосильной работой по 10-12 часов в сутки, усердно бежал и бежал навстречу неумолимому Времени, чтобы... Чтобы однажды упасть, обессиленным и опустошенным. Он всегда отрицал любые проявления творчества, считал его губительным и опасным. Только труд, только усердный труд и саморазвитие могут дать человеку счастье - таково было его твердое и неизменное мнение.
Но однажды это убеждение его предало. Дело, которому он посвятил много лет своей жизни, его любовь и страсть, которой он отдавался с жаром и ненавистью одновременно, вдруг испустило дух и прекратило существовать. Безжалостные демоны экономического кризиса, который случается даже в волшебных странах, перегрызли горло его только выросшему детищу.
И вот он здесь, добровольно запертый в четырех стенах. Тихий вдох, тихий выдох, чтобы не спугнуть изящную гостью. Ни удивления, ни испуга, лишь легкое благоговение перед этим поистине непривычным созданием. А оно все кружило и кружило под потолком, взмахивая призрачными крыльями...
Писатель осторожно встал и подошел к печатной машинке, стоявшей на столе. История издала тихий свист, похожий на флейту. Писатель аккуратно отодвинул стул и сел за стол. Провел пальцами по клавишам, бумаге, столу и тихо вздохнул. История спикировала из-под потолка и присела на краешек стола. Взглянула на него внимательными птичьими глазами и резко вспорхнула к нему на предплечье. Писатель почувствовал едва заметное прикосновение цепких птичьих лапок к рубашке.
Капитан Флетчер, сердце, мозг и твердая рука рулевого колеса "Могучей Бригантины", что стояла на причале Сан-Реморио, зорко следил за тем, как грузят бочки и ящики с провизией.
На плечах крепких загорелых матросов на борт проплывали корзины с апельсинами, лимонами, виноградом и прочими прелестями южной природы. Все это вкуснейшее богатство предназначалось на продажу другим торговым судам, которые не могли зайти в мелкую бухточку Сан-Реморио и останавливались в более крупном порту Аворено, где цены на закупку были значительно выше, а с разнообразием и качеством продуктов было откровенно плохо. В основном, благодаря огромной вместимости порта и в связи с этим огромными ежедневными закупками провианта. На суда тащили все: солонину, хлеб, муку, сыры, фрукты, овощи, орехи, бочонки с питьевой водой, вином и ромом...
В летние месяцы спрос здесь значительно превышал предложение, поэтому местные торговцы и фермеры не гнушались заломить цену повыше. Дальше все зависело от платежеспособности "постояльцев" порта. Богатые торговцы разбирали все, зная, что это последняя возможная остановка на Большом Морском Пути к материкам Аркадии, и тогда тем, кто пришел следом, доставались либо пустые прилавки, либо подгнившие остатки да лежалая мука. Если же порт заполняли купцы средней руки и торговцы низшего сословия, прилавки с приличной провизией оставались практически нетронутыми, но опытные фермеры всегда имели кой-какие запасы не лучшего сорта и под прилавком.
Зная обо всем этом и памятуя, какие драки происходили на рынке за свежий провиант, Капитан Флетчер планировал подойти к гавани Аворено, лечь в дрейф и заслать на несколько судов своих матросов. За несколько дней штиля он успеет получить неплохую прибыль.
Мысленные подсчеты звонких монет капитана бесцеремонным образом прервал какой-то мальчишка. Подбежав к шеренге бочек с вином, на причале, он ухватил крайнюю и изо всех сил потянул к себе. Такое наглое действие не могло ускользнуть от внимательного взора Флетчера, и тотчас в воздухе раздался громогласный бас:
- Эй, ты! А ну поставь бочку на место или я подвешу тебя на рее, как украшение к Рождеству! БЫСТР-Р-Р-Р-А я сказал, не будь я капитан Флетчер!..
Мальчишка тотчас бросился наутек, не оглядываясь. Флетчер задумчиво посмотрел ему вслед: с каких пор в Сан-Реморио, островке благоденствия и спокойствия, завелись такие глупые воришки? Средь бела дня попытаться стащить огромную бочку, да еще с вином, зачем оно вообще мальчишке? Впрочем, размышлять было уже некогда. На причале появился Айнер Купникус, фермер, с которым у Флетчера было оговорено сотрудничество. Завидев капитана на мостике, фермер дружески помахал ему рукой и ускорил шаг.
- Роджер, дружище! Ну и видок у тебя, стоишь тут, как купец первой гильдии, - с добродушной улыбкой сказал Айнер и обнял старого друга. - И ведь даже не подумаешь, что ты когда-то был разбойником.
- Да и по тебе, Соломенная Шляпа, не скажешь, что ты перерезал глотки одним взмахом, - парировал Флетчер. - Здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть. Ну, пойдем в каюту, обговорим наше дельце, заодно отдохнем...
Солнце уже тронуло своим боком линию горизонта, когда Айнер с капитаном наконец вышли из каюты. По их лицам невозможно было догадаться, о чем последние несколько часов шла речь. Приятели коротко распрощались и каждый отправился в своем направлении. Купникус торопливо сбежал на берег, а Флетчер отправился проверять и пересчитывать количество погруженного. Провианта, как на переход, так и на продажу, было достаточно, и капитан решил отправляться в путь следующим же утром, с рассветом.
Когда на востоке только забрезжил первый робкий луч, на палубе уже стоял капитан. Флетчер всматривался в морскую даль, в редкие перистые облака, принюхивался к ветру, что нёс легкую морскую пыль от разбивающихся волн. Он искал признаки непогоды. К счастью, по всем признакам погода обещала быть отличной, и Флетчер изо всех сил дернул за потрепанную веревку колокола. В воздухе разнесся гулкий звон.
Через несколько минут из кают начали выползать сонные моряки, а еще через некоторое время корабль уже отходил от гостеприимных берегов Сан-Реморио, и на его борту кипела жизнь. Солнце пускало солнечных зайчиков на волнах, ветер туго надувал крепкие паруса, и вскоре "Бригантина" из красавицы шхуны превратилась в маленькую точку на горизонте.
Незваный гость.
Капитан отпустил корабельного кока обратно на камбуз. В этой суете с новым товаром никто не предупредил одноногого Джона, что провиант не весь предназначен для команды, и тот выдал на завтрак целую корзину отличнейших медовых дынь. Флетчер планировал продать эти дыни втридорога, и такое неразумное употребление нужно было пресечь на корню. Припасы для команды было велено перетащить в трюм ближе к камбузу, и на каждую коробку он лично нанес угольным карандашом метку. После этого он распорядился перетащить туда же по одной корзине винограда, апельсинов и сладких плодов коломбо, чтобы команда не таскала их из припасов на продажу.
В остальном все работало как часы, он не зря тратил время и силы, собирая себе людей из всех портов материка. Флетчер уже собрался направиться к себе в каюту и свериться с картами, как вдруг он заметил маленький обрывок ткани, зажатый в щели люка, ведущего к продуктам. Капитан подошел поближе и выдернул лоскут. Довольно плотная коричневая ткань, похожая на брючную... Но откуда? Это могли бы оставить брюки от костюма джентльмена или чиновника, но явно не одежда моряка или фермера, а других посетителей за время стоянки на "Бригантине" не было...
Флетчер слегка нахмурился и осторожно открыл дверцу. На первый взгляд, в трюме было пусто. Он медленно спустился по деревянной лесенке, стараясь не шуметь и аккуратно прикрыл за собой люк. В солнечных лучах, падавших сквозь решетки в палубе, плясали пылинки. Поскрипывало дерево, наверху перекрикивались члены команды, в теплом воздухе разливался одуряющий аромат сладкого винограда. Капитан замер, вслушиваясь в каждый скрип. Что-то здесь было не так, но что? Чуйка старого разбойника давала о себе знать по сей день. Флетчер медленно, крадучись, пошел по трюму.
В углу громоздились ящики апельсинов, поставленные друг на дружку почти до самого верха. В луче солнца возле них пыль плясала как-то особенно быстро. Флетчер заметил небольшую щель между крайним ящиком и стеной, подобрался ближе и заглянул внутрь. Ящики были хитро составлены на углы, будто опирались на другие коробки полностью, но на самом деле там образовалась крохотная ниша. И в этой нише, свернувшись в клубочек, самозабвенно сопел мальчишка. На коленке его коричневых штанов красовалась дырка, а рядом валялись несколько корок от апельсина.
@темы: сотворим?